ALEXIS HARVEY АЛЕКСИС ХАРВИ
serinda swan
Откуда родом:
Рочестер, штат Нью-Йорк;
Возраст и рост:
29; 170 см;
Особые приметы:
парочка незначительных шрамов напоминающие о собственной неуклюжести, татуировка на пояснице;
Уровень риска: 3-средний
Профессия:
бармен в пабе;
Конечно, не профессия, но: беглая заключённая.
Ориентация:
гетеро;
Фобии, хобби:
Страхи: арахнофобия – боязнь пауков; смерть, одиночество, лишение свободы
Хобби: рисование [на уровне любителя], чтение книг, коллекционирование дисков различных любимых исполнителей;
Досье + характер:
Меня зовут Алексис Харви, мне двадцать девять лет, и я убийца. Чувствую ли я вину? Нисколько, этот подонок заслужил той смерти, а я всего лишь свершила правосудие, как бы грязно это не звучало. Я ничего не чувствую: ни вины, ни стыда, только лишь блаженство, которое получила от проделанного своими руками. И я не всегда была такой.
Моя жизнь начиналась вполне себе годно. Я родилась в семье судьи и домохозяйки. Моё появление было, пожалуй, самым ожидаемым событием в семье, потому что изначально матери ставили диагноз – бесплодие; но видимо небеса сжалились и дали ей то, о чём она молила каждую ночь.
Я никогда ни в чём не нуждалась, потому что родители настолько сильно меня любили, что старались угодить во всём, буквально выполнить каждый мой каприз. Они просто не хотели, чтобы их ожидаемое чадо, на которое у них было так мало шансов, чувствовала себя несчастно. В общем-то, я была беззаботным ребёнком не знающим горя. Нет, я не выросла избалованной и капризной сукой, совсем даже наоборот; была отзывчивой, дружелюбной, хотя иногда и могла показать своё «я». Я ведь и старалась оставаться такой до сих пор, но появляются преграды в жизни, которые ломают в тебе всё хорошее и даже человечность.
В школьные годы я стала меняться, и уже была не такой милой и дружелюбной, а скорее бунтаркой. Ох, этот переходный возраст со всем для него вытекающим. Я объявляла войну буквально всем законам и творила немыслимое, о чём мне порой стыдно вспоминать. Малая часть из всего: разноцветные волосы, проколотый пупок, татуировка на пояснице, пирсинг в брови и … Ладно, его всё равно уже там нет.
Я пропадала сутками, загуливала и посвящала себя всему окружающему, но только не учёбе, с которой у меня был буквально завал. Да, к слову, о травке я знала больше, чем об уравнении по математике. Родители боролись со мной до последнего, а отцу постоянно приходилось меня отмазывать перед полицией, после чего сам применял меры дома, а влетало мне достаточно хорошо.
Когда мне было шестнадцать, родители развелись. Это было сильным ударом для меня, и причиной, по которой я стала ещё хуже. Не знаю зачем, но я начала воровать; банально в магазинах, начиная от бутылки виски, и заканчивая кофтой в бутике. Как выражался мой психиатр: ты пытаешься восполнить утрату. Да, мать насильно отправила меня к мозгоправу, и я была вынуждена выслушивать часовые лекции и глупые вопросы, на которые совершенно не хотела отвечать. Но так я думала только тогда, сейчас же всё иначе. Чёрт, да я повзрослела, и многое осознала из всего того, что пытался донести до меня психиатр.
Меня не спрашивали с кем я хочу остаться, родители и сами всё решила за меня, посему я осталась с матерью, а отец с молодой любовницей укатил куда-то на острова. Я не виню его, а очень даже понимаю. Мои отношения с матерью стали портится ровно тогда же, когда отец ушёл. Она совершенно свихнулась, пытаясь поучать меня буквально во всём, следить за мной, стала сама не в себе, и меня это пугало. Я совсем не та, кто будет слушать нравоучения, и вообще не люблю это. Меня это в буквальном смысле слова, выводит из себя и злит. Мы с мамой много ругались, и я частенько надолго уходила из дома. Но, пробыла в одиночестве она совсем недолго, встретив того самого Майкла, который вскоре стал жить с нами. Он изначально мне не нравился. Внешне этот Майкл очень напоминал серийного убийцу, да и сразу было видно по его физиономии, что его пристрастие, это совсем не женщины, а алкоголь. Я оказалась права. Потому что этот мордастый козёл только и делал, что приходя с работы, бухал и валялся на диване, а потом и вовсе начал поднимать руку на мать.
Это случилось, когда мне было восемнадцать и я заканчивала школу, готовясь к поступлению в колледж. В тот момент я уже не красила волосы как попало, а вернула свой родной светлый оттенок, одевалась вызывающе, как и подобает многих девушкам из моего круга. Девушкой я была уже была полностью сформировавшейся и привлекающей к себе внимание сильного пола, привлекла внимание и отчима. Я вернулась с гулянки поздно, матери не было дома, кажется она была у подруги, а отчим, как всегда храпел на диване в обнимку с очередной бутылкой.
В тот момент я уже улеглась спать, как услышала скрип двери, а затем мне закрыли рот, чтобы я не орала. Это был Майкл, я ощутила его вес на себе а затем… В общем, он изнасиловал меня. Это было ужасно, противно и страшно. Он говорил обидные слова в мою сторону, что-то вроде «шлюха» и иже с ним. На следующее утро я рассказала матери, но она не поверила мне, прекрасно зная моё отношение к Майклу. Он каким-то образом сумел убедить маму в том, что я вру. Но единственным лжецом из нас, был только он. Майкл был дороже ей, чем родная дочь, она слишком сильно его любила, чтобы потерять. Ей было проще выгнать «лживую» дочь, чем принять правду. В восемнадцать я оказалась на улице, и единственным, кто меня принял, был отец. Не знаю почему, но я ничего ему не рассказала. Возможно, боялась, что и он мне не поверит или страшилась последствий.
Отец оплатил мне учёбу в университете, и я отправилась в Браун на факультет политологии. Таким образом, я не появлялась в родном доме, из которого меня выгнали, несколько лет назад. После хорошего окончания университета я не стремилась возвращаться, затаив обиду. Меня сильно задел поступок матери, а я слишком гордая, чтобы сделать шаг первой.
Отец помог мне деньгами, купил небольшую, но довольно красивую квартиру в Нью-Йорке, где я и обосновалась. Там же, я устроилась преподавать право в Нью-Йоркском университете. Всё же политика моя стезя, это я поняла, уже обучаясь в Брауне. Задерживаться надолго преподавателем я и не собиралась, у меня были большие планы, касательно возможностей пробиться в политики. Я часто посещала митинги, мероприятия в местном управлении, прочие лекции, старалась активно внедрятся в политику и высказывать своё слово, начала даже писать свою книгу на тему политики и общества, но так и не успела её закончить.
Однажды, я всё-таки вернулась в родной Рочестер, желая извинится перед мамой и вернуть наши тёплые отношения. Я между прочим проделала над собой большую работу и долго пыталась побороть свою гордость, это без сомнения заслуживает достойного отношения, которое я не получила. Вернувшись домой, я узнала, что моя мама подрабатывает официанткой в забегаловке недалеко от дома, а Майкл только и делает, что прохлаждается дома и пьёт.
Я тогда зашла к матери, и увидела, что её руки в синяках, а на лбу громадная царапина. Во мне проснулась ярость, с которой я уже была не в силах бороться. Этот подонок испытал всё моё терпение и жалость к нему. После разговора с матерью, я не сразу уехала, как сказала уходя, а направилась к дому, чтобы ещё раз взглянуть в глаза этому уроду. Он снова полез ко мне, чем вызвал новую волну ненависти, которая ослепила мой разум и дальше я смутно помню, как всё произошло. Я просто ударила его чем-то тяжёлым по голове, и пока он был в отрубе, залила дом бензином и подожгла к чёртовой матери. Этот подонок сгорел заживо. Жалею ли я? Нисколько, он заслужил.
Не трудно было догадаться, чьих рук это дело, и моя мать совсем не дурочка, она всё поняла. А когда к ней заявилась полиция, то сдала меня. Меня – родную дочь, желающую ей только блага. С тех пор моя жизнь превратилась в сплошные прятки от полиции, фальшивые имена и документы. У меня куча имён и личностей. Я научилась выдавать себя за ту, кем вовсе не являюсь, входить в доверие к людям; научилась быть разной.
Было страшно и тяжело, а самое главное больно, но я ничуть не сожалела о том, что сделала, никогда не сожалела. На мне висит также и нападение на сотрудника полиции. Случилось это, когда меня попытались задержать. Мне ничего не оставалось, как отобрать у него пушку и выстрелить в ногу, чтобы иметь возможность убежать. У меня это вышло, и примерно ещё несколько месяцев мне удавалось скрываться, пока меня снова не поймали, но в этот раз, я уже не могла вырваться, да и не хотела. Мне просто надоело скрываться, жить в постоянно страхе, натягивать капюшон, как можно ниже и не снимать солнцезащитные очки. Устала постоянно убегать, как только увижу пост полицейских, устала оборачиваться на каждый шорох, устала быть кем-то другим, но не собой, и срывать объявления о поиске самой себя с надписями «крайне опасна». Одно из таких, я машинально запихнула в рюкзак, и зачем-то таскаю собой. Видимо храня, как напоминание, понятия не имею, почему я до сих пор это не выбросила. Фотография сделанная в участке с этой убогой табличкой совсем не то, чем можно хвастаться и показывать другим, а надпись явно отпугивает. В общем, это развешивали буквально везде, и мне приходилось постоянно это срывать. Я просто устала. Я даже не сопротивлялась, когда в мою зачуханную квартирку в Рок-Спрингсе, ворвались полицейские и «повязали» меня.
Меня отправили обратно в Нью-Йорк, где меня ждал суд и приговор. Я была полностью уверена, что судья не проявит жалости, и никто не станет меня защищать, даже отец, считающий меня монстром. Я заранее знала, что меня ждёт электрический стул или любой другой смертный приговор, даже смирилась.
Тогда я уже была в тюрьме и ожидала суда, до которого оставалось чуть больше недели. Я помню, как проснулась в камере, и услышала, чей-то крик, затем закричал ещё кто-то, и по коридорам стали носится люди. Я хотела глянуть, что там происходит, но когда приблизилась и открыла небольшой оконце в железной двери, в неё сразу же влетел зомби, жадно пытающийся протиснуться сквозь прямоугольное отверстие. Ему снёс голову один из полицейских, который открыл мне дверь, после чего его просто разорвали. А дальше, я плохо помню, что произошло. Мне стало настолько страшно, что я выбежала из камеры. Перед моими глазами была жуткая картина: куча трупов, и не только мёртвых. Я не знала, что мне делать, куда бежать, как спасаться, да я вообще не понимала, что происходит. Я просто побежала прочь, подальше от этого места, желая выжить. Наверное, именно это сильное желание жить, меня и спасало весь этот год.
Конечно, я сообразила, что к чему довольно быстро. Самое главное, что для себя я уяснила – нельзя выдавать то, что я заключённая и вообще ни слова о своём прошлом. Люди сейчас крайне осторожны, и если хочу выжить, нужно уметь молчать и вспоминать, как это, быть другой.
Навыки:
- Неплохо справляется с огнестрельным оружием, но до мастера далеко, скорее на уровне «любителям». Хорошо умеет врать и втираться в доверие, выдавать себя за ту, кем не является совсем, умеет менять маски. Хорошо готовит, дерётся на уровне: «дать в морду с размаху». Умеет располагать к себе людей.
Инвентарь
Бутылка воды, кухонный нож, комикс марвел из серии гражданской войны, книга –« 451 градус по фаренгейту» Р. Брэдбери, припрятанное распечатанное собственное фото о поиске, помятая семейная фотография, бинт, перекись, пластырь, какие-то обезболивающие таблетки, фонарик с севшей батарейкой [надеется, что найдёт заряд], спички, шоколадный батончик, пара банок с консервами.
Пробный пост:
постАлисса очень любила прогулки по вечерам в компании самой себя, особенно после очередной ссоры с братом. Они всегда ссорятся и всегда виноваты оба, но каждый из них винит друг друга больше, чем себя. Алисса слишком упёртая, чтобы отступать от своей точки зрения, и слишком эмоциональная, чтобы сразу помириться с ним. Хлопнуть дверью и исчезнуть на ближайший час, самое лучшее решение в любой их ссоре. Иначе, находясь рядом, остыть и прийти к компромиссу, они не смогут, поскольку разругаются ещё больше. В сегодняшнем случае, Алисса решила сделать первой шаг на пути к, так называемому, разделению на некоторое время, отправившись, куда глаза глядят. Только она, мысли и плеер с любимыми песнями.
Лисса понятия не имела, сколько сейчас время, но судя по всему вечер поздний, потому что на улице было практически темно, и фонари мутно освещали лужи, оставленные недавно прошедшим дождиком. Телефон же Марлоу предпочла оставить в номере, дабы не выслушивать раздирающие уши звонки. Противная осенняя погода с лужами под ногами, совершенно не мешала Алиссе наслаждаться прохладным тёмным вечером. Ноги сами собой куда-то шли, просто следуя направлению тротуара. Хотелось найти какое-то спокойное место, подальше от проезжающих мимо машин и людей. В идеале бы найти парк, или какую-нибудь отдалённую скамью, чтобы просто посидеть и поразмышлять обо всём, что творится у неё в голове. К счастью, попытки найти место, где тихо и спокойно, увенчались успехом. На глаза попался небольшой забор, а за ним привлекательный и тихий парк, то, что сейчас так нужно. Алисса довольно выдохнула, и направилась в тот самый парк. Место было мрачным, а людей там практически не было, и юного феникса это совсем не пугало, просто потому что это именно то, что она искала. Сейчас именно тот момент, когда хочется побыть одной, вообще без чьего-либо присутствия. Наверное, если бы даже Алиссе представился шанс на некоторое время стереть всех людей с лица земли, и вернуть в любое время, Марлоу не стала бы долго думать с выбором. Но, так как подобного случая пока не представилось, просто одинокого и тихого местечка будет вполне достаточно.
Единственное, о чём она сейчас жалела, кроме сказанных обидных слов в сторону Колтона, это то, что оделась она совсем не по погоде. Тонкая кофта была бессильна перед порывами прохладного ветра, от чего Лисс ёжилась и пыталась завернуть рукава как можно ниже, чтобы согреть ладони. На секунду ей показалось, что кроме неё на тёмной и заросшей деревьями дороге, есть кто-то ещё. Почудилось ли? Такие места обычно заставляют воображение разыграться. Потому Алисса не предавала значение беспокойству, и продолжила свою прогулку. Вся её голова была забита только упрёками брата в том, что он как всегда неправ по отношению к ней, и никогда не желает уступать. Ну хоть разочек мог бы позволить побыть у «руля», и возможность принять моё мнение в счёт. Чем больше она думала о Колтоне, тем сильнее она злилась, и сжимались кулаки, плотно впивая когти в кожу. Только когда стало совсем больно, Лисса разжала пальцы и челюсть. В ту же секунду её беспокойство начало бить тревогу, потому что она точно чувствовала, что за её спиной кто-то есть. Обернувшись назад, Марлоу так никого и не заметила, и, закатив глаза от недовольства, продолжила идти дальше. Чтобы успокоить своё разыгравшееся воображение, она выключила на секунду музыку и вытащила из ушей наушники, а затем остановилась, чтобы прислушаться в тишину. Внезапный шелест в кустах где-то по правую сторону насторожил девушку. Она медленно стала подходить к тому самому месту, испытывая при этом просто неимоверно переживая. Казалось бы, чего бояться фениксу, который прикосновение превратит в пепел что угодно, скорее бояться нужно её, чем, что-либо ещё в этом пугающе мрачном месте, но видимо Алисса особая «тварь», и отнюдь не монстр, как, например, могут посчитать охотники. Но, бояться всё же есть чего, за свою недолгую жизнь Алисса это прекрасно поняла.
- Эй, тут есть кто-то? – настороженно и на повышенном тоне произнесла девушка, а затем приблизилась к кусту, но стоило ей оказаться вплотную возле веток, как на неё вылетел ворон и громко каркая, улетел прочь, чем не на шутку заставил перепугаться Марлоу. От неожиданности она отскочила на пару шагов назад, сердце билось так сильно и быстро, что казалось, вылетит из груди в любую секунду. Чёртова птица! Отдышавшись, она хотела было уже пойти дальше, но путь ей преградил высокий массивный мужчина. Обернувшись в его сторону, Лисса ахнула от неожиданности, и недолго думая, обернулась обратно, быстрым шагом направившись проч. Мужчина последовал за ней, так же быстро. Алисса ускорилась, а затем вовсе побежала с такой скоростью, с какой только могла, где-то по пути обронив плеер с наушниками, про который в панике совершенно забыла. Она бежала и бежала, пока не оказалась возле ворот парка. Обернувшись назад, она снова заметила приближающегося мужчину. Марлоу снова дала дёру, пока совсем не запыхалась, и не завела сама себя в тупик, где стала бы идеальной жертвой, если бы её было вообще возможно убить известными людям способами. Перед ней простирался массивный сетчатый забор, за которым громко лаяли охраняющие территорию псы, а за спиной мужчина быстрым шагом приближался. Перед фениксом стоял выбор: лезть через забор, но тогда её просто раздерут злобные псы, либо встретиться с маньяком лицом к лицу, и защищаться единственным эффективным способом – просто испепелить того. Но она же совсем не убийца, даже в такой ситуации. Она не монстр. Алисса пыталась отдышаться от продолжительной усиленной пробежки, и за несколько секунд решить план своих действий: либо громко лающие псы, которые вот уже кидаются на забор, либо разобраться с этим человеком, и возможно прибегнуть к крайним мерам. Алисса отчаянно пыталась придумать что-то такое, что поможет ей избежать жертв, она ведь совсем не хотела становиться плохим фениксом.
- Кто ты и что тебе нужно? – громким и трясущимся голосом произнесла Лисса, остановившись в нескольких метрах от забора с раздирающим уши лаем собак.
- Я знаю кто ты и кто твой брат. И знаешь, что я сделаю с тобой, а потом и с твоим братцем? Поганая тварь. – Сквозь зубы, проговорил мужчина, остановившись в шаге от феникса, а затем схватил девушку за предплечье и сжал так сильно, как только мог, притянув напуганную Алиссу к себе. – Фениксы, вы такие же монстры, как и все те, которых я со своими друзьями уничтожаю. – Охотник. Алисса после этих слов поняла, кто он, и уже ненавидела себя за то, что вообще вышла на прогулку. Кажется, им с братом снова придётся переезжать, если, конечно, Алиссе удастся сбежать. Глаза девушки стали огромными и переполненными страхом, это только забавляло охотника.
- Тебе не убить нас. Ты же знаешь, что обычными способами это не сделать. – Марлоу прекрасно понимала, что это были бесполезные слова, но попробовать стоило.
- Знаю, но кто сказал, что я так просто сдамся? Мы испытаем все возможные и невозможные способы на вас с братом, а там глядишь и найдём. – Охотник усмехнулся, а затем настойчиво потащил девушку из переулка. Марлоу сразу же стала вырываться, и ей удалось это сделать, потому что физически фениксы сильнее обычного человека, и видимо никудышный охотничек это не учёл. Но, оказался он ловчее, чем думала Лисса, потому что тот успел ухватить её снова, а затем откинул её назад в сторону. Алисса влетела в железным бак. Удар пришёлся на плечо, которое очень скоро предательски заныло. Схватившись за больную руку Алисса взвыла, а затем попыталась встать, и всё ещё здоровой рукой, она хватилась за лицо обидчика. Её глаза наполнились яростью, и вскоре от тела ничего кроме пепла не осталось. Ярость вскоре сменилась испугом, потому что то, что она сделала, произошло как-то произвольно, будто бы на несколько секунд разум помутнел, и это всё проделала уже не она. Проще говоря: Марлоу потеряла контроль, убив напавшего на неё охотника.
Алисса стояла на месте, как вкопанная, руки задрожали, а глаза были испуганными. Девушка совсем не понимала, что только что происходило, вернее, отказывалась признавать то, что убила человека. – Нет, нет, нет, нет. – Как сумасшедшая раз за разом стала произносить Алисса, смотря на горстку пепла перед собой. Он напал на меня, если бы я этого не сделала, меня бы утащили чёрт знает куда. Я защищалась! Она подбирала сотни отговорок, дабы оправдать свой поступок и не свихнуться от переполняющей её паники. Самое главное, чтобы этого никто не видел, а нет свидетелей – нет убийства.
Отредактировано Alexis Harvey (2015-09-13 02:42:59)